Отто фон Ляш
Так пал Кенигсберг
Предисловие автора
Следуя предложению издательства «Грэфе унд Унцер», сделанному мне сразу после возвращения из плена, и по просьбам друзей из Восточной Пруссии я решился, вернувшись на родину после почти одиннадцатилетнего пребывания в плену, написать о пережитом в бытность мою комендантом крепости Кенигсберг. Я далек от мысли выступать в роли обвинителя. Для меня важно изложить события того времени, прежде всего для жителей Восточной Пруссии, так как я видел и пережил их сам. Воспоминания эти, правда, будят тоску по безбрежным просторам Востока, по его обширным лесам и чистым голубым озерам, не хочется мириться с мыслью, что все это потеряно. Некоторые рассуждают о том, как можно было бы выйти из безнадежного положения, размышляют о возможности иного финала. Но, по-моему, нам важнее разобраться в причинах, приведших к этой ужасной катастрофе, чтобы избежать ее повторения когда-либо в будущем. Пусть же эти записки о последних месяцах существования нашей Восточной Пруссии, нашего прекрасного древнего города, города коронаций, послужат, в известной мере, для трезвой оценки истории и осознания того факта, что человеческие несовершенства способны привести к катастрофам, могущим лишить тысячи людей всего, ради чего стоит жить – родины, имущества, веры в справедливость всевышнего.
Меня лично с Восточной Пруссией связывают многие узы. Населявшие этот край люди – стойкое племя. Кропотливым трудом на протяжении веков они превратили довольно скудную почву в хорошо возделанные земли. Они питают к своей родине бесконечную любовь и редкую преданность. Сдержанные и настороженные по отношению ко всем чужеземцам, эти люди проявляют большое гостеприимство и привязанность к каждому, кого посчитают надежным и честным. Моя жена родом из Восточной Пруссии, здесь же, родились и оба моих ребенка, а сестра мой жены – из окрестностей Лика.
Сам я, будучи уроженцем Верхней Силезии, большую часть своей жизни провел в Восточной Пруссии. Во время службы офицером полиции в Лике, Зенсбурге и командиром батальона Третьего пехотного полка в Остероде я приобрел за долгие годы доброго мирного времени многочисленных искренних друзей. Узы этой дружбы выдержали испытание в тяжелые годы войны и плена, крепки они и поныне. Но безвозвратно ушло то прекрасное время, когда я мог охотиться в компании славных людей в старых лесах Восточной Пруссии, а богатые трофеи, добытые там на охотничьих тропах, потеряны вместе со всем моим имуществом. За годы службы войсковым командиром мне приходилось в период учений и маневров соприкасаться со всеми слоями населения и, если требуются еще доказательства симпатии ко мне жителей Восточной Пруссии, то ими могут служить многие сотни визитов, писем, цветов и всякого рода выражений участия, которые оказывались мне, когда в октябре 1955 года вернулся я из русского плена.
Мое назначение в октябре 1944 года начальником 1 войскового округа было вершиной моей солдатской карьеры, о которой в молодые годы я едва ли смел мечтать. Однако судьбе угодно было выбрать для этого такой момент, когда мне было почти ясно, что все усилия по спасению этого чудесного края и его жителей будут тщетны, если не произойдет чудо. Чуда не случилось и ужасная судьба, постигшая весь наш народ, вовлекла в свой водоворот и Восточную Пруссию с ее населением.
Другой причиной для издания моих воспоминаний послужило то обстоятельство, что капитуляции Кенигсберга посвящено уже немало иных публикаций, где правда переплетается с художественным вымыслом. Юрген Торвальд в своей книге «Невыясненные случаи» посвятил мне целую главу. Он, видимо, совсем списал меня со счета, и я с интересом прочитал, какие чувства и мысли воодушевляли меня в те трудные дни и часы.
В противоположность прежним публикациям, где свобода художественного вымысла, естественно, ничем не ограничивалась, я старался изобразить события так, как они протекали в действительности. Описывая ход военных действий и отдельные эпизоды, я должен, однако, оговориться: теперь, спустя 12 лет, кое-что ушло из памяти, в особенности, когда дело касается цифр и дат, могут и у меня быть неточности. Хотя я и старался внести ясность по многим отдельным вопросам, кое-какие события продолжают оставаться малоизвестными, поскольку участники их не найдены или их вообще нет более в живых. Именно там, где военные действия были наиболее жестокими или переходили в поединки, мало кто выживал. Речь идет, прежде всего, о боях на южном фронте, на дуге Хаффштром – Зелигенфельд, у Старого Прегеля, на участке 69 пехотной дивизии, где в результате многодневных беспрерывных бомбежек и массированного артиллерийского огня не осталось почти ничего живого. Мало кто уцелел и в последовавших затем ближних боях за укрепления и руины в черте города. Плен окончательно сократил число людей, могущих дать информацию. Вот почему оказалось невозможным узнать обо всех боевых частях, чтобы внести в картину полную ясность. Следует сказать, что источником сведений для данной публикации послужили опросы участников боев, а также большое количество документов, которые я получил в Федеральном архиве и Федеральном министерстве по делам изгнанных. В некоторых местах приводятся дословные выдержки, передающие всю непоредственность пережитого. Многое рассказали люди, оставшиеся в городе, часть этих свидетельств включена в изданные Федеральным министерством по делам изгнанных «Документы об изгнании немцев из Восточной и Центральной Европы». Их нельзя читать без волнения. Бесконечная цепь притеснений, грабежей, разбоев, убийств, изнасилований и лишений, последним звеном которой была, как правило, голодная смерть – вот удел оставшегося в Кенигсберге гражданского населения, состоявшего преимущественно из женщин, детей и стариков. Что их ждет именно такая судьба я, после обещаний маршала Василевского, не мог даже предполагать. Более ужасного финала чем тот, который постиг прусский город, не знал никакой другой немецкий город в этой войне. Сталин видел в Кенигсберге очаг порождения ненавистного ему прусского духа, его первомайский приказ по армии за 1945 год гласил: «Красная Армия в ходе операций завоевала Восточную Пруссию – гнездо германского империализма…»
Кенигсберг как крепость
Борьба за Кенигсберг – это эпизод великой битвы с нашим славянским соседом, которая столь ужасно сказалась на судьбе нашей и судьбе наших детей и чье влияние будет сказываться и в будущем. Эта борьба за территории между германским и славянским народами ведется со времен наших предков, времен, едва известных истории. Могущество германцев к началу эры простиралось вплоть до нижней Волги. Но так же могучи были и славяне – около 700 года они перешли за Эльбу. С течением веков граница изменялась то в одну, то в другую сторону, ибо границы, как и народы. это нечто живое, они меняются в зависимости от энергии народов. После нашего последнего рывка на Восток обратный поток славян был как никогда мощным, он снес все плотины и препятствия. Этой войной был захвачен Кенигсберг, служивший тогда немцам бастионом против Востока.
Кенигсберг был основан в 1258 году немецким рыцарским Орденом в честь короля Оттокара Богемского, участвовавшего в летнем походе Ордена на Восток. Замок, строительство которого началось в период основания города, был первым его оборонительным сооружением. В 17 веке город был укреплен валом, рвами и бастионами, став, таким образом, крепостью. Сооружения эти постепенно ветшали и ни в Семилетней войне, ни в наполеоновских войнах не сослужили особой службы. В 1814 году Кенигсберг был объявлен открытым городом, но в 1843 вновь началось его укрепление, была возведена, как тогда говорили, крепостная ограда, то есть кольцо укреплений вокруг города протяженностью 11 километров. Строительство их завершилось в 1873 году. В 1874 приступили к сооружению оборонительного пояса из 15 выдвинутых вперед фортов, строительство которых было закончено в 1882 году. Для защиты устья Прегеля на правом берегу было построено сильное укрепление близ поместья Хольштайн. Еще более сильным было укрепление Фридрихсбург на левом берегу устья Прегеля.
